На нашем сайте написано, что мы принимаем детей с десяти лет, хотя бывают и исключения. Откуда взялось это правило и на чем оно основывается?

Родители часто пишут нам: «Возьмите моего ребенка, ему хотя всего девять лет, но он очень развитый и начитанный». И это правда: некоторые девятилетки дадут фору более старшим детям. Однако кроме интеллектуальной зрелости есть еще и эмоциональная, и просто физическая. В нашем лагере большая нагрузка и некоторые дети просто физически не могут столько учиться. Опять-таки, для многих вполне интеллектуально зрелых малышей может оказаться сложной разлука с семьей. Иногда маленькие дети на летних сменах (на коротких — осенних и весенних — все чудесно) в какой-то момент начинают грустить и тосковать, им просто сложно без мамы так долго. Конечно, наши вожатые стараются стать таким малышам на время смены опорой и поддержкой, но не всегда этого достаточно: маму ведь никто не заменит. Поэтому каждый раз, когда мы берем девятилеток, они сначала проходят собеседование с нашим психологом, и решение мы принимаем коллективно, педагогической командой, после индивидуального собеседования.

Родители должны трезво оценивать силы своего ребенка. Повторюсь: это не значит, что ребенок не потянет по уровню, это просто значит, что он маленький, он устанет, ему будет тяжело и плохо, а «Марабу» — история не про принуждение и преодоление, она про «интересно и весело».

Часто родителям удобно отправить братьев-сестер вместе, в одну смену. Вы не рекомендуете так делать. А почему? Чем плохо, если сиблинги проводят время вместе?

В первую очередь, потому, что у братьев-сестер есть своя длинная история отношений, зачастую — сложных, и, оказавшись вместе в летнем образовательном лагере, они приносят с собой вот эти конкурентно-сиблинговые отношения. А наша принципиальная позиция — мы не хотим, чтобы у наших детей в «Марабу» была конкуренция.

Конкурентные отношения у современных детей есть вообще везде: в школе, на кружках. Сейчас вообще жизнь устроена так, что куда ни глянь — везде одна сплошная конкуренция. Задача «Марабу» совершенно иная: мы хотим, чтобы дети расслабились и просто получали удовольствие от процесса. Наша идея — показать красоту науки, а не то, сколько баллов можно получить, хорошо занимаясь.

В чем наше преимущество? Мы — не школа, у нас нет итоговых обязательств, дети не сдают в конце выпускной экзамен: они у нас могут поиграть с наукой, с какими-то образовательными штуками. И когда дети расслабляются, во-первых, они узнают про себя много нового. Скажем, у нас была девочка, которая думала, что она терпеть не может математику. Выяснилось, что нет: математика ее вполне устраивает, девочку просто раздражает, что в школе большое давление (быстрее, лучше, больше). А когда она просто решает задачи в своем темпе и видит красоту каких-то математических построений, во-первых, растет ее самооценка, а во-вторых, она понимает, что это не про отметки, а это действительно интересно и действительно красиво. И в этом мы видим идею нашего лагеря: чтобы дети увидели, как красиво бывает научное познание; кто-то находит себя в гуманитарной программе, кто-то — в математических блоках.

Да, у нас есть в первый день тестирование на математике. Но оно сделано как раз для того, чтобы ребенок попал в группу своего уровня, где ему будет интересно, но где он сможет справится с задачами. И вы себе не представляете, сколько усилий прикладывают наши дети, чтобы выяснить, какая группа – самая сильная! Они пытаются выспросить это у учителей, выкрасть результаты тестов, подкупить вожатых шоколадками, — все это только для того, чтобы выстроить рейтинг, как их этому научили в школе, и привычно включится в конкуренцию. Преподаватели математики даже каждый раз придумывают новые шифры, чтобы в названии группы никак не отражался уровень. Самое главное, что часто и правда нельзя сказать, какая группа самая сильная. Потому что, например, одна из групп — самая сильная по комбинаторике, но зато дети плавают в геометрии, а в другой группе дети сильны в решении геометрических задач, но ничего не понимают в перестановке элементов… И так далее.

И вот когда к нам попадают дети, у которых раньше не было никаких отношений, то вскоре они понимают, что это действительно не важно, кто из них самый крутой. Когда приезжают сиблинги, прекратить конкуренцию иногда просто невозможно. Это мешает и самим детям получать удовольствие, и всем остальным. Многие братья-сестры настолько сконцентрированы друг на друге, что вообще не общаются с другими детьми, ухитряясь за две недели смены так и не выйти за границы семейных отношений. И хотя сами они уже привыкли к такому положению вещей, и в принципе всем довольны, но мне кажется, это не то, зачем родители отправляют детей в лагерь.

Конечно, бывают исключения: бывают братья-сестры с ровными отношениями, бывает, что у них совершенно разные научные интересы, — тогда они выбирают себе разные курсы и блистают на разных предметах. Но негативных ситуаций, когда детям мешали их сиблинги, было достаточно, чтобы мы не советовали отправлять их в одну смену.

В каждой смене бывает ребенок, который, только оказавшись на месте, узнает, что его отправили в математический лагерь. То есть родители очень хотят, чтобы ребенок поехал в хорошее место и уверены, что ему там понравится, но боятся детского отказа, и поэтому немножко хитрят?

У нас была история, когда девочка только в самолете случайно узнала от сопровождающего, что они едут в математический лагерь, а не кататься на пони, и впала в такое изумление, что мы боялись, как бы она не выскочила прямо из самолета. Правда, она оказалась настоящим самураем, быстро адаптировалась к новой ситуации, и уже через пару дней азартно рубилась на матбоях. Но не у всех детей такой легкий характер, и не все дети могут так быстро перестроиться. Поэтому мы все же рассчитываем на бо́льшую ответственность родителей: лучше заранее сказать детям, куда они едут и зачем.

Как быть родителям детей с особенностями развития или здоровья? Есть ли у них шанс побывать в «Марабу»? Стоит ли вообще их отправлять в лагерь?

Это очень зависит от конкретного заболевания и условий, которые необходимо создать на месте, поэтому каждый раз возможность приезда ребенка обсуждается индивидуально.

Но вообще опыт инклюзии у нас уже есть. Когда мы первый раз брали ребенка с двигательными проблемами, то понимали, что нужно как-то подготовить других детей и уже продумали, как будет построен этот разговор. Однако, самое удивительное, он вообще не понадобился! С первых же минут заезда стало понятно, что дети этого ребенка моментально приняли, адаптировали, без всяких наших нравоучений или дополнительных просьб просто стали помогать ему: приносили еду за ужином, ждали, пока он выполнит упражнение в игровом квесте…

Мы берем детей с инсулинозависимым диабетом, а также детей, которые должны по расписанию принимать лекарства, — на всех летних сменах у нас есть врач, который за этим следит, и если препараты серьезные, они хранятся у него.

Мы неохотно берем детей с особенностями диеты, потому что не всегда можем быть уверены, что сможем надежно исключить запрещенные продукты: например, глютен или лактозу. Это связано с тем, что мы не может стопроцентно гарантировать, что ребенок не съест чего-то запрещенного в ситуации, когда его угостит другой ребенок, или сотрудники отеля что-то напутают при приготовлении таких особых блюд. Вообще, самое сложное — это аллергические реакции. Мы поэтому пишем на сайте заранее и подробно, в каком регионе в какое время будет проходить «Марабу», чтобы родители заранее понимали, что где-то возможна высокая влажность, а где-то — цветение растений, на которые у ребенка аллергия.

А как вы относитесь к распространенной ситуации (особенно если лагерь далеко от дома), когда родители поселяются рядом, чтобы быть поближе к ребенку, на всякий случай?

Если родители живут где-то там рядом и занимаются своими делами, то пожалуйста. Но если они же стараются все время попасть в лагерь, посмотреть, как живет их детка, проконтролировать его занятия или одежду, то мы против. Чем это плохо? Во-первых, они сами нервничают, во-вторых, отвлекают детей даже не столько от учебного процесса, сколько от их самостоятельной социальной жизни. К тому же дети чудовищно стесняются таких спонтанных появлений родителей в лагере. Когда в разгар занятий или игр появляется мама, ребенок (особенно если он уже подросток), чувствует себя неловко, у него начинается конфликт лояльности. Мама приехала и надо решать, как себя вести: идти дальше играть с друганами? Идти к мамочке? Представьте, как это трудно: ты работаешь, ты только выстроил отношения в коллективе, а тут приходит мама и говорит «надень шапочку!». И все, конец карьере! Коллеги засмеют! Вот и у детей так же.

Еще одна типичная ситуация: день рождения ребенка приходится на время смены, и родители заранее спрашивают, могут ли они на этот день ребенка забрать. В такой ситуации мы тоже жестко говорим «нет». И вовсе не потому, что мы такие жестокие! Просто подобные вещи невероятно мешают ребенку. Представьте: он только адаптировался, понял про расписание, выстроил отношения с детьми, — и тут приезжает мама и его выдергивает, он проводит день совсем в другом темпе и режиме. Потом он возвращается, но группа уже «ушла» в какое-то другое место: у них другие впечатления, другие разговоры, и ваш ребенок в такой ситуации чувствует себя потерянным. Это плохо и с эмоциональной, и с учебной точки зрения. При этом у нас уже было много дней рождений во время смены, и поверьте, мы умеет организовать этот день так, что именинник чувствует себя центром этого дня: всегда есть подарки, торт, поздравления и праздник. То есть, без внимания мы именинника точно не оставим!

Ну и вечный камень преткновения — мобильный телефон. В «Марабу» они вроде не запрещены?

Когда мой сын Данила, который живет и учится в Париже, ездил с классом в лагерь, нам, родителям, выдали письмо, в котором было написано, что мобильные телефоны и все остальные гаджеты на время поездки запрещены категорически. Такое, знаете, очень сухое аскетичное французское письмо: телефоны вашим детям будут не нужны, и вообще, мы их выкинем, если найдем. И в конце — милая приписка: «Дайте отдохнуть вашим детям хотя бы неделю!» Мы, конечно, не доходим до таких решительных мер, чтобы отбирать у детей телефоны на время смены полностью, но иногда жалеем, что не можем принять это решение.

Если у ребенка телефон с собой все время — это бесконечный стресс для всех. Дети начинают играть на уроках, они теряют смартфоны, ломают их, а потом сами же горько рыдают. Короче, жизнь лагеря оказывается привязанной к гаджетам. Поэтому мы забираем телефоны, но выдаем их на час каждый вечер, в свободное время, чтобы дети могли поиграть, позвонить домой и посмотреть свою почту.

Но родители волнуются: а вдруг ребенку станет плохо или грустно, или что-то случится, а он даже не может позвонить и должен ждать вечера?

У нас толпа взрослых и не заметить, что ребенку плохо, невозможно, у нас такого еще не было. Мы очень внимательно следим за тем, чтобы ребенку было хорошо, чтобы он адаптировался, каждый вечер у нас на вожатско-преподавательской летучке разбор, как там наши дети. Мы вообще многое делаем, чтобы ребенку было хорошо, — ну потому, что сами в этом заинтересованы; мы специально не укрупняем смены ровно для того, чтобы у нас хватало внимания на всех детей.

Со звонками еще такая история бывает, особенно с младшими детьми: ребенок снимает трубку, и в восторге начинает рассказывать «Мааама!! У меня было сегодня так классно!..» Однако потихоньку настроение у него снижается, в ход идут уже совсем другие фразы: «Нет, что ты, я тебя не забыл! Да… Нет, почему, я без тебя тоже скучаю… Нет, мама, ты что, я тебя тоже очень люблю!» В общем, через пять минут разговора жизнерадостный в начале беседы ребенок рыдает. Я понимаю, что мама скучает без ребенка. Я понимаю, что она тревожится, как там он. И ей немного обидно, что он уже пять минут говорит с ней, а все еще не спросил, как у нее дела… Поверьте: он спросит, как вы, когда расскажет все свои новости. А что он умеет быть счастливым не только с вами, — это же хорошо, правда? Вы же для этого и отправляли его в лагерь, чтобы он научился справляться и быть счастливым самостоятельно? Так что не сердитесь на малыша за невнимание и дайте ему немного побыть счастливым эгоцентриком.

Еще часть детей не звонят домой, ну потому что они заняты, у них свои страшно важные дела (например, им надо успеть поиграть с друзьями в шахматы или в «Шляпу» именно сейчас, у нас такое бывало). Тогда родители звонят нам: «Что случилось?! Уже пять минут, как моему ребенку вернули телефон, а он все не звонит! Наверно, он умер?» Нет, он не умер. Просто смена короткая, и надо очень много всего в нее втиснуть, и детям страшно не успеть. Впрочем, родители нервничают так сильно, что теперь наши вожатые специально следят, чтобы дети звонили домой сразу же, как только получат телефон.

А еще я все время вспоминаю одну прекрасную маму, которая, забирая своего ребенка, сказала нам: «Спасибо вам большое! Я поняла, что моему сыну было у вас очень хорошо! В первый день он позвонил и говорил со мной полчаса, во второй — пять минут, в третий сказал «привет» и побежал играть. А потом он просто перестал звонить, и я поняла, что у него уже все хорошо и с друзьями, и со взрослыми». Мне эту маму хотелось просто расцеловать, и я очень рада, что таких родителей у нас с каждой сменой все больше.

Ну и самое главное, что я хотела бы сказать напоследок, — родители, если вы уже отпускаете ребенка к нам, отпустите его с чистым сердцем! Смена короткая, и дайте ребенку в полной мере насладиться этим временем!

Пришло время подробно поговорить о наших летних сменах. Писатель Сергей Кузнецов, один из основателей образовательного проекта «Марабу», рассказывает, что нового ждет ваших детей у нас в Венгрии — записывайтесь быстрее, потому что смены обещают быть фантастическими.

«Марабу»: Почему вы решили изменить формат летних смен?

Ну, мне кажется «изменить» — это слишком сильно. Мы чуть-чуть меняем то, как сочетаются между собой различные предметы в одной и той же смене. Но все наши основные принципы остались прежними: у нас по-прежнему летний лагерь, куда дети приезжают заниматься и узнавать новое, по-прежнему, четыре пары занятий в день, лучшие учителя со всего мира, интересная вожатская программа и так далее.

«М.»: Так что же изменилось, и почему?

Давайте начнем с «почему». Дело в том, что мы проводим еще осенние и весенние программы, которые, в отличие от летних, посвящены какой-либо одной теме: историческому периоду, каким-то важным культурным понятиям и так далее. У нас были смены про Реформацию и религиозные войны, про Belle Époque, Средние века, недавно закончились две смены про авангард и постмодернизм. И мы заметили, что на таких сменах детям часто оказывается гораздо интересней — потому что преподаватели могут ссылаться друг на дружку, вожатые обыгрывают в своих играх то, что дети узнали во время занятий и так далее. Возникает такой стереоэффект. И поэтому мы решили этим летом попробовать сделать три тематические смены.

«М.»: Тематических лагерей очень много. В чем ваше отличие от других лагерей, где одна смена, скажем, про викингов, а другая — про рыцарей Круглого Стола?

В первую очередь мы — образовательный лагерь. То есть если объявляем тему «Древняя Греция», то это не значит, что две недели мы ходим в туниках и разговариваем гекзаметром. Мы будем изучать древнегреческую математику — а из Древней Греции, как вы знаете, вышло много современной математики — древнегреческую литературу, астрономию, мифологию, философию, архитектуру или живопись. При этом, как и раньше, дети смогут выбрать, что им более интересно; но на этот раз мы решили учесть их пожелания и чуть-чуть поменять схему.

Дело в том, что раньше дети часто жаловались, что не могут выбрать сразу всё — как вы помните, летом у нас было всего четыре больших курса плюс математика. В этот раз, куда бы ребенок ни попал, ему достанутся все преподаватели этой смены: мы подготовили две программы, в одной из которых будет больше математики, физики и астрономии, а в другой — гуманитарных наук. Но, что бы ребенок ни выбрал, он получит полный набор предметов — просто в одном случае у него будет одна пара математики в день, а в другом — две, кто-то прослушает шесть или восемь лекций Андрея Десницкого, а кто-то — две. При этом, мы, как всегда, разобъем детей на маленькие группы — в зависимости от интересов, возраста и стартового уровня. Программы в группах будут, разумеется, различаться, но базовые знания по всем предметам мы постараемся дать всем.

«М.»: То есть у вас будет два потока — математический и гуманитарный?

Нам бы очень хотелось избежать такой идентификации. Мы не верим в то, что люди рождаются гуманитариями или технарями — то есть, наверное, есть какие-то десять процентов, которые чистые «физики» или чистые «лирики», но большинство — это просто люди, которым не повезло с учителями или которым с раннего детства твердили «Ты — гуманитарий, как все у нас в семье» или «Ты — прирожденный математик». Добавим к этому гендерные стереотипы: мол, девочки про гуманитарку, а мальчики — про циферки. Наш опыт показывает, что это все, конечно, ерунда — и мы по-прежнему считаем дико важным, чтобы дети, возвращаясь домой, могли сказать «Я был уверен, что математика/философия/теория моды/астрономия — это не для меня, а оказалось, это очень интересно».

При этом, конечно, совсем не обязательно, чтобы все, кто полюбил у нас математику, стали после этого двигаться в сторону естественных или технических наук — мне кажется, достаточно того, чтобы они научились получать еще и этот вид удовольствия: от решения задач или от обсуждения философских вопросов или от того, чтобы следить за тем, как события, случившиеся тысячи лет назад, до сих пор влияют на нашу жизнь. Мы по-прежнему остаемся про то, чтобы открывать детям новое удовольствие от знания и учебы.

«М.»: В общем, этим летом дети поделятся, как в Хогвартсе, на несколько «домов»…

Нет-нет-нет, мы как раз всегда были против того, чтобы делить детей на «отряды». Нам нравится, чтобы на занятиях дети были с одной компанией, во время игр — с другой, а во время вечерних «свечек» — с третьей. Так, во-первых, они лучше знакомятся друг с другом, а во-вторых не возникает хорошо описанной у Роулинг вражды между «домами» с неизбежно возникающей при этом стереотипизацией: мол, вот эти — хитрые, а эти — спортивные, те — самые умные, а вот эти — самые душевные. Мне кажется, это очень вредная вещь — и мы как раз постараемся, чтобы во время большой вожатской игры, которая длится всю смену, дети поделились на другие команды, чем учебные группы. Это, кстати, дает преимущество — столкнувшись по ходу игры с миссией, где нужно решать сложную задачу по математике, можно выдвинуть самого математически-подкованного ребенка, а если придется, наоборот, упражняться в риторике — ребенка, выбравшего подробный курс Андрея Десницкого.

«М.»: А исходя из чего вы выбрали три темы: «Заморские путешествия», «Древняя Греция» и «Полет к звездам»?

Мы старались выбрать такие темы, чтобы ни одна из них не была слишком «гуманитарной» или «технической». Понятно, что в Древней Греции вообще не разделяли математику и философию, астрономию и мифологию — поэтому этот выбор был довольно легким. «Полет к звездам» позволит нам, с одной стороны, говорить про астрономию и физику, а с другой — про историю, кино и литературу, потому что история космических полетов неотделима от истории ХХ века с его войнами, шпионажем, состязанием разных социальных систем и так далее — и вместе с тем вокруг полетов к звездам создано множество фильмов и книг, начиная со всякой хитрой и не очень детской фантастики и заканчивая «Звездными войнами», о которых я три года назад уже читал курс, который меня всё просят повторить те дети, которые не застали его по возрасту. И, наконец, «Заморские путешествия» — это тоже про историю, географические открытия, другие страны и другие культуры, про пиратов и морские сражения — и, вместе с тем, про астрономию, физику и математику.

«М.»: Родители спрашивают: надо указывать поток при записи или можно будет определиться на месте?

В этом смысле у нас все остается как было. Родители могут высказать свои пожелания, но решение остается за ребенком — ведь важно, чтобы он посмотрел на преподавателей и послушал, кто о чем будет рассказывать, понял, с кем ему хочется провести больше времени. А если записываться заранее — то опять начнется «Ну, наша девочка — гуманитарий, ей бы лучше туда, где меньше математики». Пусть уж лучше они сами решают. И да, как обычно, у них будет какой-то срок (день-два), чтобы поменять поток, если уж они поняли, что им совсем «не зашло» то, куда они попали.

Можно выбирать смену, исходя из того, когда вам удобнее отправлять детей в лагерь, можно узнать, когда едут их друзья или подождать января, когда станет понятнее, в какой смене какие преподаватели у нас будут. В любом случае до начала февраля есть возможность поменять смену, а вот купить путевку имеет смысл в ноябре, пока у нас действует early bird discount.

Наш постоянный лектор, историк инженерии Айрат Багаутдинов приедет в детский летний «Марабу» в Венгрию на первую и вторую смены: «Заморские путешествия» и «Древняя Греция». Айрат приготовил две разные программы, но их объединяет одно — любовь к архитектуре.

Айрат, расскажите, пожалуйста, про вашу программу для первой смены, которая называется «Заморские путешествия».

Мы поговорим о том, как архитектура путешествовала по миру. Как распространялся древнегреческий ордер, как европейские архитектурные идеи оказывались в других странах и на других континентах. Это очень интересная история — как архитектура формировалась благодаря путешествию.

А какие-то конкретные примеры будете разбирать на занятиях?

Конечно. Например, как в эпоху рококо после путешествий на восток, в Китай или Японию, в Россию пришла мода на все китайское или японское, и следы этого увлечения до сих пор с нами: китайские павильоны в Царском селе или дом Перлова в Москве (магазин «Чай-Кофе» на Мясницкой), построенный в так называемом стиле шинуазри.

И наоборот, посмотрим, что происходило в Америке XIX века: у американских архитекторов пока еще не было своей сильной школы, они учатся в Европе, поэтому происходит экспорт европейских архитектурных стилей. Появляется американская готика, ренессансные небоскребы: тот же Woolworth Building в Нью-Йорке или Tribune Tower в Чикаго.

А что будет на смене «Древняя Греция»?

Эта программа — о мировых приключениях древнегреческой архитектуры. Вот греки придумали ордер, колонны, амфитеатр, а что с этим происходит дальше, во что это все превращается? Что Рим делает с ордером? А что делает готика? Нам кажется, что готика далека от древнегреческой архитектуры, но на самом деле она продолжает все те же вещи: сохраняет те же самые колонны, просто они становятся более вытянутыми вертикалями готических соборов. Сохраняются и круглые окна, но приобретают более резной рисунок с витражами, и теперь это называется розетками.

Поговорим о том, откуда взялся ренессанс, как он связан с Древней Грецией, и дойдем таким образом до постмодернизма, до того, как в XX веке люди начинают уже издеваться над греческой архитектурой, над колонной.

Получается, что программа второй смены является продолжением первой?

Это две самостоятельные программы, но, скажем так, приключения древнегреческой архитектуры — это частный случай путешествий архитектуры вообще. Заимствования, пересечения, все эти взаимосвязи, то, как архитектура отражает происходящее в мире — одна из самых важных тем в истории архитектуры, да и в истории культуры. Возьмем из учебника по истории параграф о большом походе Наполеона в Египет, что из этого осталось нам сегодня? Во французском ампире есть разные штуки, которые отсылают нас к египетской архитектуре — скажем, знаменитый кинотеатр Le Louxor. На волне увлечения ампиром появляется Египетский мост с его сфинксами в Петербурге.

Форму знаменитых американских небоскребов во многом предвосхищает открытие Вавилона в начале XX века: форма знаменитого Verizon Building в Нью-Йорке напоминает Вавилонскую башню.

Множество заимствований принесла Первая мировая война, это особенность постколониального мира. Европа долгое время считала, что носитель культуры — именно она, но после окончания войны возникает некий сдвиг: европейское сознание начинает признавать ценность культур разных колоний. Это все хорошо видно в архитектуре ар-деко, в которой видно египетское, вавилонское, африканское, индийское, ацтекское влияние, майя.

А Вторая мировая что привнесла в плане архитектуры?

Ничего не привнесла, потому что после Второй мировой начинается период глобализации, в том числе архитектуры, она становится очень схожей. Во всем мире начинается так называемый модернизм.

Получается, что курс по истории архитектуры — это повод поговорить о том, как устроен мир, и о том, что все в этом мире взаимосвязано?

Конечно, как и всегда: о мире, войне, истории, культуре, архитектуре, связи времен и поколений и о нашем месте в этой цепочке бесконечностей.

Старший вожатый «Марабу» рассказал о том, как найти подход к каждому ребенку, чем вожатые будут развлекать детей на ближайшей программе в Бургундии и почему работа в лагере для него — возможность заниматься любимым делом.

Как вы попали в «Марабу»?

Первый раз я поехал в «Марабу» летом 2017 года в качестве обычного вожатого. Мне сильно понравилось придумывать и делать уникальные игры. Затем встал вопрос о том, что нужен новый старший вожатый. Меня позвали, и вот уже год я работаю на этой должности.

Я вообще дико люблю разные игры, и «Марабу» для меня стал возможностью заниматься именно тем, что мне нравится.

А сильно работа обычного вожатого отличается от работы старшего вожатого?

Да, кардинально. Задача обычного вожатого — непосредственный контакт с ребенком: следить за ним, общаться, понимать его. Старший вожатый должен набирать команду, продумывать программу, инструктировать вожатых, закупать материалы. Это большая административная работа, плюс обычная работа вожатого.

То есть вы сами отбираете вожатых?

Да, перед сменами у нас проходит мероприятие, которое называется пре-кэмп, где мы общаемся с кандидатами в вожатые. С одной стороны, мы не паримся на тему того, есть ли у человека большой опыт работы в лагерях, потому что нам важно, чтобы вожатые были разными, с отличным друг от друга опытом и подходом к детям. С другой стороны, мы будем отсеивать их на предмет того, что они умеют, что они знают, что они могут придумать в экстренной ситуации. Потому что работа вожатым — это постоянная экстренная ситуация.

У нас есть несколько критериев, по которым мы отбираем людей. Они не должны нести чушь при детях, материться, должны любить игры и развлечения и понимать, почему что-то весело, а что-то — нет. Проще говоря, вожатому необходимо понимать, какая игра зайдет детям, а какая нет. Разумеется, необходимо уметь общаться с детьми, потому что без этого совершенно никак.

Чем отличаются разные программы? Например, ближайшие, которые пройдут во Франции и в Венгрии?

В Бургундии всегда небольшие смены — до двадцати детей. Детей меньше, нас меньше, и поэтому атмосфера становится более уютной и домашней. Мы не делим детей на группы, успеваем познакомиться и поговорить с каждым ребенком, поэтому программа в замке — более личная.

Венгрия — это, как правило, пятьдесят детей. Плюс в Венгрии мы делаем так называемую «Большую игру». Бывает так, что лично я не всегда успеваю поговорить с какими-то конкретными детьми, но я обязательно отслеживаю происходящее вокруг в целом, играю с кем-то в настольные игры, придумываю активности и провожу их вместе с ребятами, гуляю со всеми на улице. Иногда я не могу углядеть за всеми, но большая и скоординированная команда вожатых мне в этом хорошо помогает.

Как между собой связаны вожатская и преподавательская программы?

Бывает так, что у вожатской программы нет темы и/или она не связана с преподавательской. Во Франции будет не так. Я очень рад, что темой ближайшей программы стал король Артур, потому что я буквально повернут на теме Средневековья! Там с детьми мы будем рисовать геральдические символы, танцевать средневековые танцы и даже немножко фехтовать (очень аккуратно). Страшно любопытно посмотреть, как отреагируют дети, когда и учебная программа, и вожатские активности будут посвящены одной теме.

А как вы составляете свою, вожатскую программу?

Если это семидневная программа, мы понимаем, что нам нужно сделать семь мероприятий, плюс три-четыре «люфта». Если это двухнедельная летняя программа, то планируем активностей в два раза больше. Мы продумываем все эти мероприятия, прикидываем, когда какое лучше зайдет, сверяясь с программой преподавателей. И все равно, как бы мы тщательно ни готовились, бывает так, что все идет не по плану. Мы приезжаем на место и понимаем, что из этих десяти активностей, которые мы подготовили, конкретно этим детям подойдет лишь пять. И дальше начинаем переделывать все. Если дети попались особенно творческие, мы даем им игры, где надо рисовать или придумывать стихи. А если же смена гиперактивная — мы даем возможность детям носиться по всему парку, чтобы они выдохнули и ощутили тот факт, что бегать — это офигительно, и что они могут бегать сколько захотят.

Конечно, ты понимаешь, что будут те, кому не понравится та или иная игра. Тут главное следить, чтобы тех, кому игра нравится, было большинство. А для остальных искать компромисс. Почитать книжку? Отлично! Я буду рад. Посажу ребенка рядом с нами и не буду ему мешать.

Главное в нашем деле — понимать детей. Кто-то к этому расположен больше, кто-то меньше, но в «Марабу» работают вожатые, которые любят это и получают огромное удовольствие от игр и других наших активностей. И когда складывается такой контакт и взаимопонимание, детям тоже становится очень комфортно у нас.

Во второй смене летнего лагеря «Марабу» для детей, которая пройдет с 14 по 27 июля, главная тема — «Древняя Греция и вокруг». Фотограф, дизайнер, лектор, лауреат международных фотоконкурсов, одна из немногих русскоговорящих фотографов, представленных в международной галерее Lumas, расскажет о том, что общего у истории с фотографией и как при помощи фотоаппарата можно узнать больше о древних греках и о том, как они думали.

Как связаны фотография и Древняя Греция?

Ну, вообще-то слово «фотография» — как раз греческое. Но и по времени, и по смыслу они, конечно, очень далеки. Но можно достичь уникальных результатов, если использовать фотоаппарат как волшебную машину времени! Он нам поможет разобраться, как древние греки изображали человека, что нового они принесли в мировое искусство. Мы будем смотреть на скульптуры, вазы, барельефы и попробуем оживить их в наших фотосессиях. Поговорим о греческих богах и героях, ученых, скульпторах, о пропорциях, и, конечно, о законах фотографии, которые нам будут помогать. На память о курсе у ребят останутся уникальные фотографии в стиле древнегреческого искусства.

Реальность меняется, могут ли старые скульптуры и вазы быть интересны сегодняшним детям?

Мне кажется, что такой формат фотоигры будет интересен ребятам. Греческое искусство — это удивительный эталон красоты, которым восторгаются и используют в своем творчестве художники и фотографы уже много веков. И мы не будем только повторять за греками. Мы попробуем создавать свои собственные барельефы, скульптуры, театрализованные постановки на разные сюжеты — старые и новые. Можем даже пофантазировать и представить, что древние греки вдруг перенеслись в наше время. Каких бы новых богов они себе создали, какие памятники поставили?

Что вы планируете рассказать конкретно о фотографии?

Посмотрим, как фотографы используют идеи, рожденные древнегреческим искусством. Поговорим о том, как сделать фотографии более интересными, как передать красоту момента. И самое главное — как разбудить желание видеть красоту природы и людей и увлечься фотографией.

Что дает фотография тем, кто ею занимается?

Во-первых, удовольствие: от самого момента, который захотелось заснять, от того, как упал свет и как все замечательно сложилось в кадре. Во-вторых, тот факт, что ты смог зафиксировать этот момент. Третье — то, что ты можешь этим поделиться с близкими и друзьями. Таким образом, мы получили целых три удовольствия от одного фотопроцесса!

Какие сегодня есть тенденции в фотографии?

В каждом жанре есть, конечно же, свои тенденции. Но в целом есть два основных подхода: сделать резкое и четкое изображение и второй — сделать настроенческое фото, показать состояние, частично размыв реальное изображение. Есть еще, пожалуй, тенденция подкрасить действительность, изменив и улучшив цвета. И здесь, конечно, очень важно сохранить чувство меры.

Какой жанр самый сложный для новичков?

Самое сложное — сделать что-то новое. В любом жанре.

Пять советов. Мы снимаем что-то на улице телефоном. Например, небо должно занимать не больше трети кадра…

Это классическое правило, да. По правилу третей, главный элемент на фото должен располагаться в пересечениях сетки три на три — как в игре в крестики-нолики. Тогда он будет больше привлекать внимание.

Нужно держать камеру прямо…

Не всегда! Если есть что-то, что мы привыкли видеть вертикальным, наверное, да, стоит держать прямо. Но когда в кадре человек, небольшой наклон камеры может сделать портрет более динамичным, более интересным.

Нужно ли стоять лицом к свету?

Без света обойтись будет трудно, это точно. Но, например, летом совсем не нужно выходить на яркое солнце, чтобы сделать хороший портрет. Легкая тень намного лучше подходит для портретов, да и моделям не придется жмуриться. Тень на улице — как большой софтбокс, надетый на солнце! Ну и, как известно, идеальное время для съемок — на восходе и перед закатом.

Простые способы разнообразить фотографии из серии «Я здесь был»?

«Я здесь был» — это, пожалуй, разговор про фон. Можно попробовать «оторвать» фигуру или лицо от фона, тогда модель будет выгоднее смотреться. Чем дальше фон от модели, тем больше шансов получить красивое боке на фоне. Еще очень важно, говоря о фоне, убедиться, чтобы ветки деревьев и дома не выходили из головы модели как рога. Часто интересные фотографии получаются, если удается как-то обыграть фон, завязать модель и фон в единую композицию.

Если снимаем лицо сверху, оно будет выглядеть более худым?

Зависит от того, как падает свет. Если снимается человек немолодой, у которого кожа не идеальна, то лучше, чтобы свет падал чуть выше лица, сверху и прямо — «голливудский» свет. В нем все морщинки сглаживаются, а освещается общий контур, глаза. Если есть свет сбоку, то каждая неровность кожи подсвечивается и дает тень. А если хочешь скрыть недостатки, то надо, чтобы свет шел прямо в лицо. Но самое главное в этих лицах или фигурах — это то, чтобы они показывали настоящие эмоции. Пусть ваши модели радуются, грустят, прыгают, дурачатся — ваши фотографии зафиксируют неповторимые моменты!

Какую реакцию детей вы ждете на этой смене?

Всегда очень интересно видеть, что есть увлеченность, когда глаза загораются. Мне очень хотелось бы, чтобы они сами выбрали, что им больше нравится: какие фотографы, стили, какие конкретные фотографии. На прошлой смене, например, случались вещи самые неожиданные. Мы без фотоаппарата на фотобумагу клали предметы, оставляли ее под солнцем, и эти предметы проявлялись — получались сине-белые изображения. Дети должны были подобрать разные шишечки, палочки и из них придумать свою композицию. Первым делать изображение прямо на фотобумаге придумал Ман Рэй — и это у него называлось рейография, производное от его имени. Мы с детьми стали придумывать каждый свое: Петеграфию, Валеграфию, и они очень быстро со всем справлялись. И вдруг мальчик Петя встает и говорит: «Это нечестно. Мы ничего нового не придумали. Это все Ман Рэй. Мы называем в честь себя, а на самом деле все делаем рейографию». И вот этот взгляд, в котором уважение к тому, что было создано до них, не мешает собственному творчеству — то, ради чего все и задумывалось.

Мне очень хочется, чтобы ребята увлеклись фотографией. Чтобы из наших разговоров и фотосессий каждый вынес что-нибудь свое, то, что ему понравится и запомнится — и про Древнюю Грецию, и про фото, и про себя. Лето — замечательное время для занятий фотографией. И погода, и круг друзей, и новые интересные места — все это отличные декорации для новых кадров! Пусть эти кадры будут удачными и порадуют молодых фотографов!

В этом году я еду на I и III смены. В этот раз смены тематические: тема первой — «Заморские путешествия», а третьей — «Полет к звездам». Обе эти темы открывают большой простор для фантазии преподавателя математики: я, как и вся команда математиков, собираюсь привязать свои занятия к темам, но часть из них — каким-нибудь неожиданным образом, переворачивающим все с ног на голову. Всё как я люблю, в общем:)

Обычно я учу младшую группу, но в этом году мы планируем разработать новый секретный способ распределять детей по преподавателям (который я, разумеется, вам не расскажу), поэтому не могу ничего обещать.

С нетерпением жду лета и встречи со всеми детьми, которых я уже знаю, и с теми, кого не знаю — тоже! Будет интересно :)

Наш старший вожатый Иван Уштей рассказал о том, как «Большая игра», проходящая сквозь каждую летнюю смену Умного лагеря «Марабу», помогает совершать невероятные открытия.

В венгерских сменах мы делаем то, что называется «Большая игра». Это ивент, который длится все две недели: от первого дня до последнего. Мы придумали и запустили ее в прошлом году, на первой смене мы выявили ряд собственных ошибок — поняли, что игра не выполняет ряд функций, которые должна была, хотя и понравилась детям, но на второй и третьей сменах 2018 года все прошло очень круто!

В прошлом году это была игра на тему «Загрязнение Земли». Если коротко, Землю отравили окончательно, и с нее надо уезжать. Дети на десяти космических кораблях разлетелись по большой нарисованной карте. Они летели, строили космические станции, новые корабли, колонизировали планеты, получали ресурсы, общались, открывали новые технологии и всякие научные штуки. Творческий потенциал детей совершенно безграничен — один ребенок придумал оружие, которое открывает портал и заставляет пули врагов лететь в них самих. Дети, которые отыгрывали биологов, придумали «космических гиперкальмаров», которые обволакивали их корабли и уносили в гиперпространство.

Но самое интересное случилось потом: ребята сделали несколько крутых политических и логических открытий — многие из них осознали, что такое деньги и закон. Один мальчик во время игры сказал: «Это моя планета». И остальные дети туда не приземлялись — до того момента, когда один из них все же не осмелился это сделать. Владелец планеты прибежал и стал возмущаться, на что «захватчик» ответил: «Но ты же с нее улетел». В космосе нет законов, и дети не обсудили заранее, что у них они будут. Кроме того, они поняли, что закон не работает в том случае, если нет наказания за его невыполнение. В космосе нет полиции, поэтому никто не накажет тебя за то, что ты сел на чужую планету. Для детей это было большое открытие, они очень долго осознавали этот факт.

Еще интереснее было открытие про деньги: всю смену дети добывали ресурсы, из которых строили корабли. В конце игры один из них подошел ко мне и сказал: «Вань, у меня тысячи ресурсов, что мне теперь с ними делать?» Я ответил: «Поздравляю, в твоих руках теперь фантики, они ничего не стоят и никому не нужны. То, что ты копил их всю смену — очень похвально, но они должны быть для чего-то, деньги не важны, если ты не можешь их использовать». Это полностью перевернуло представление этого ребенка о финансах.

Помогать делать детям такие открытия — это невероятно круто! А смотреть на то, как у них открываются глаза и появляется понимание некоторых вещей — бесценно.

Этим летом все три смены будут на разные темы. То есть саму тематику нам придумывать уже не придется. Поэтому «Большая игра — 2019», которую мы обязательно будем делать, в этот раз будет посвящена, скорее всего, именно тому, о чем будут говорить преподаватели: Древняя Греция, путешествия и полет к звездам.

В любом случае, я уверен, что будет дико интересно!